Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
среда, 21 марта 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Ассоль и Серый
Она жуёт на рассвете
И слушает "битлов" поутру,
Она живёт в Интернете,
На сайте "Одиночество.ру".
Она теряет часы и собирает минуты,
Она живёт по каким-то нездешним часам.
Она приходит с работы и сразу в компьютер,
Она не верит другим чудесам.
Она забросила книги
и год не поливает цветы.
Её друзья - это ники,
Мужчины виртуальной мечты.
На кухне - грязной посуды курган непочатый,
И безо всяких последствий рассыпана соль.
Но ей на это плевать, она бродит по чатам
И пишет письма под ником Ассоль.
Она плетёт паутину,
Она подстерегает его.
Она, конечно, блондинка,
Ей нет и двадцати одного.
Она не терпит жлобов и не выносит лентяев,
Ей нужен тот настоящий, что сыщется сам.
В её ушах Макаревич, "Секрет" и Митяев -
Она не верит другим голосам.
Но в поисковой системе
Всегда один и тот же облом.
Что толку кликать по теме,
Что толку вспоминать о былом...
Тридцать шестой день рождения - так бесприютно,
Когда никто не приходит и всё позади.
Она себе подарила вот этот компьютер
И жизнь опять начала с двадцати.
Постой, жизнь,
мимо не проходи.
Он здесь,
он тоже один в сети.
Они опять заблудились, как дети,
Им не порвать эти взрослые сети.
Задай правильный вектор,
Поддай попутного ветра
его парусам,
а дальше он сам.
И пусть судьба обойдётся
без спецэффектов,
пускай доверится
чудесам.
Когда, запутавшись туго
В пространстве электронных тенет,
Они упустят друг друга
На сайте "Одиночества. нет",
Она отключит компьютер - и кончится спячка;
А за окном выпал первый пронзительный снег.
И там, на белом снегу, живым курсором маячит
Давно обещанный ей человек.
Тот, что с её эталоном несхож только в малом,
Они вдвоём говорят на одном языке, -
Мужчина в сером костюме и галстуке алом,
С изгибом жёлтой гитары в руке.
2005, Зимовье Зверей
Скачать можно здесь: http://zzverey.spb.ru/html/list.php?id=29
Она жуёт на рассвете
И слушает "битлов" поутру,
Она живёт в Интернете,
На сайте "Одиночество.ру".
Она теряет часы и собирает минуты,
Она живёт по каким-то нездешним часам.
Она приходит с работы и сразу в компьютер,
Она не верит другим чудесам.
Она забросила книги
и год не поливает цветы.
Её друзья - это ники,
Мужчины виртуальной мечты.
На кухне - грязной посуды курган непочатый,
И безо всяких последствий рассыпана соль.
Но ей на это плевать, она бродит по чатам
И пишет письма под ником Ассоль.
Она плетёт паутину,
Она подстерегает его.
Она, конечно, блондинка,
Ей нет и двадцати одного.
Она не терпит жлобов и не выносит лентяев,
Ей нужен тот настоящий, что сыщется сам.
В её ушах Макаревич, "Секрет" и Митяев -
Она не верит другим голосам.
Но в поисковой системе
Всегда один и тот же облом.
Что толку кликать по теме,
Что толку вспоминать о былом...
Тридцать шестой день рождения - так бесприютно,
Когда никто не приходит и всё позади.
Она себе подарила вот этот компьютер
И жизнь опять начала с двадцати.
Постой, жизнь,
мимо не проходи.
Он здесь,
он тоже один в сети.
Они опять заблудились, как дети,
Им не порвать эти взрослые сети.
Задай правильный вектор,
Поддай попутного ветра
его парусам,
а дальше он сам.
И пусть судьба обойдётся
без спецэффектов,
пускай доверится
чудесам.
Когда, запутавшись туго
В пространстве электронных тенет,
Они упустят друг друга
На сайте "Одиночества. нет",
Она отключит компьютер - и кончится спячка;
А за окном выпал первый пронзительный снег.
И там, на белом снегу, живым курсором маячит
Давно обещанный ей человек.
Тот, что с её эталоном несхож только в малом,
Они вдвоём говорят на одном языке, -
Мужчина в сером костюме и галстуке алом,
С изгибом жёлтой гитары в руке.
2005, Зимовье Зверей
Скачать можно здесь: http://zzverey.spb.ru/html/list.php?id=29
понедельник, 19 марта 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Януш Вишневский "Одиночество в Сети".
Но, Боже мой, как же я не хочу ее читать! И как же я хочу узнать, что там написано!
Одни отзывы чего стоят:
"Каждая страница "Одиночества в сети" доказывает, что Вишневскому удалось постичь непостижимое: он понял женщину. И он не удивляется сложности ее душевной конструкции, ее непредсказуемой эмоциональности и логике поведения, которая не описывается никаким алгоритмом. Читая "Одиночество в сети", забываешь, что эту книгу написал мужчина".
"Слезы льются непереставая. Но они легкие, как поцелуй в щеку, и грустные как рассвет в день рождения. Я прочитала книгу «Одиночество в сети». Как бы ни называли скептически настроенные особы ее сборником приемов, рассчитанных на слезливых девушек, мне она понравилась. Своей недосказанностью, обреченностью. Не могла такая тонкая, умная, душевная и прочувствованная книга закончится ко всеобщему удовольствию хэппи-эндом. С горькой улыбкой: теперь кроме мази Вишневского у меня еще есть и «Одиночество...». Читайте, сейчас так мало настоящего в литературе".
"читала книгу, и не могла отделаться от ощущения дежавю. мучительно напоминает несколько реальных историй, которые я знаю. склоняюсь согласиться с теми, кто подозревает, что автор - женщина. но тонкие, чувствительные мужчины действительно бывают. и от этого не перестают быть настоящими мужчинами.
грустно, заставляет задуматься".
Ну как после этого читать?!... Там столько личного для меня, я чувствую. Ох.
UPD спустя 12 часов 35 минут: Читаю. Фух, ничего личного. У меня все было по другому. Но не менее сильно, да.
Но, Боже мой, как же я не хочу ее читать! И как же я хочу узнать, что там написано!
Одни отзывы чего стоят:
"Каждая страница "Одиночества в сети" доказывает, что Вишневскому удалось постичь непостижимое: он понял женщину. И он не удивляется сложности ее душевной конструкции, ее непредсказуемой эмоциональности и логике поведения, которая не описывается никаким алгоритмом. Читая "Одиночество в сети", забываешь, что эту книгу написал мужчина".
"Слезы льются непереставая. Но они легкие, как поцелуй в щеку, и грустные как рассвет в день рождения. Я прочитала книгу «Одиночество в сети». Как бы ни называли скептически настроенные особы ее сборником приемов, рассчитанных на слезливых девушек, мне она понравилась. Своей недосказанностью, обреченностью. Не могла такая тонкая, умная, душевная и прочувствованная книга закончится ко всеобщему удовольствию хэппи-эндом. С горькой улыбкой: теперь кроме мази Вишневского у меня еще есть и «Одиночество...». Читайте, сейчас так мало настоящего в литературе".
"читала книгу, и не могла отделаться от ощущения дежавю. мучительно напоминает несколько реальных историй, которые я знаю. склоняюсь согласиться с теми, кто подозревает, что автор - женщина. но тонкие, чувствительные мужчины действительно бывают. и от этого не перестают быть настоящими мужчинами.
грустно, заставляет задуматься".
Ну как после этого читать?!... Там столько личного для меня, я чувствую. Ох.
UPD спустя 12 часов 35 минут: Читаю. Фух, ничего личного. У меня все было по другому. Но не менее сильно, да.
воскресенье, 18 марта 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Людмила Улицкая "Даниэль Штайн, переводчик".
Очень сильная книга. Непонятно - почему, ведь состоит она только из писем и воспоминаний очень разных людей. Но оторваться невозможно.
Очень сильная книга. Непонятно - почему, ведь состоит она только из писем и воспоминаний очень разных людей. Но оторваться невозможно.
пятница, 16 марта 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Вчера Ромка, вернувшись с работы, спросил: "Хочешь сфотографировать шторм?..." Идея была очень заманчивой, и мы поехали в Герцлию, на мол.
Было холодно, сыро и ветрено. Мы торопливо снимали море и низкие облака. Время от времени небо вдалеке разрывали молнии. И, в какой-то момент, мне удалось запечатлеть одну из вспышек. Я даже засмеялась обрадовано, и закричала Ромке сквозь ветер: "У меня получилось!"
Этот снимок оказался единственной фотографией молнии. Как я не старалась потом, больше мне не удалось поймать в свой объектив ни одной.
Было холодно, сыро и ветрено. Мы торопливо снимали море и низкие облака. Время от времени небо вдалеке разрывали молнии. И, в какой-то момент, мне удалось запечатлеть одну из вспышек. Я даже засмеялась обрадовано, и закричала Ромке сквозь ветер: "У меня получилось!"
Этот снимок оказался единственной фотографией молнии. Как я не старалась потом, больше мне не удалось поймать в свой объектив ни одной.
среда, 14 марта 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Рыжая кошка моя, по имени Мышка. Странная у нее судьба. Найденная котенком летом 1999 года рядом с мусорными баками столовой пионерлагеря Лазурный в Артеке, привезенная в Симферополь, родившая не меньше 50 котят за пять лет, перенесшая полет с третьего этажа от рук пьяного бывшего мужа и кесарево сечение из-за неудачных родов, переехавшая в Израиль около полугода назад. Как ей тут?
«Мрм» говорит она мне утром. «Что, Мыша?» отвечаю я ей, насыпая корм, ее любимый Вискас. Потом она запрыгивает на мойку и терпеливо ждет, когда я открою кран и дам ей тонкую струйку воды. Ритуал. Розовый язык мелькает, капельки оседают на морде и белых усах.
После этого она удаляется в спальню – понежится немного на свежей хозяйской постели.
Но она все время где-то рядом, я чувствую ее, и начинаю волноваться, если долго не вижу. «Мыша, где ты?... Мыша, иди ко мне, давай, быстро. Ну?... Мыша!»
Приходит. Сонная, чешет задней лапой около уха, потягивается, моргает несколько раз. Смотрит внимательно – что я хочу от нее? А, погладить. Выгибает спину, жмурится от удовольствия. Сразу начинает мурчать, и продолжает, когда я беру ее на руки.
Я чешу ей нос, потом между ушами, потом за ушами. Она поворачивает голову так, как ей приятнее. Закрывает глаза. Дремлет.
Иногда устраивает проверки платяных шкафов – лапой старается открыть дверцу, царапает, когда не получается, огорченно вскрикивает «Мя!» и оглядывается на меня – помогу или нет? Нет, Мыша, туда нельзя.
Смотрит из окна с высоты пятого этажа на дворовых кошек. Ушки на макушке, усы как антенны, в глазах – неподдельный интерес. Один кот. Второй. Третий! Я подхожу, смотрю тоже. Поглаживаю ее по спинке, и она быстро теряет к ним интерес.
Днем спит на диване в салоне – на спине, поджав лапы и уткнувшись в спинку носом. Смешная.
Запрыгивает на колени, когда я сижу за компьютером, я даже не замечаю, увлекшись. Обнаруживаю теплое рыжее мурлыкающе существо. Провожу рукой по мягкой шерсти, потом аккуратно опускаю кошку на пол – мешает. Она не обижается, возвращается на диван, сворачивается клубочком, наблюдает полуприкрытыми глазами за происходящим.
«Мряаау» – настойчиво говорит она мне вечером. Я снова насыпаю ей корм. Затем открываю воду. Наклоняюсь к ней, она нюхает мои губы, нос, ресницы. Своя. Отворачивается и продолжает пить из-под крана.
Когда все ложатся спать, а ее оставляют одну в темноте, она какое-то время зовет настойчиво: «Мау! Мау!» Потом приходит в спальню, укладывается у меня в ногах. Спит.
Кошка моя, рыжая Мышка. Иногда мне кажется, что ты инопланетное существо, посланное мне в награду, для утешения, для заботы. Для бескорыстной любви.
«Мрм» говорит она мне утром. «Что, Мыша?» отвечаю я ей, насыпая корм, ее любимый Вискас. Потом она запрыгивает на мойку и терпеливо ждет, когда я открою кран и дам ей тонкую струйку воды. Ритуал. Розовый язык мелькает, капельки оседают на морде и белых усах.
После этого она удаляется в спальню – понежится немного на свежей хозяйской постели.
Но она все время где-то рядом, я чувствую ее, и начинаю волноваться, если долго не вижу. «Мыша, где ты?... Мыша, иди ко мне, давай, быстро. Ну?... Мыша!»
Приходит. Сонная, чешет задней лапой около уха, потягивается, моргает несколько раз. Смотрит внимательно – что я хочу от нее? А, погладить. Выгибает спину, жмурится от удовольствия. Сразу начинает мурчать, и продолжает, когда я беру ее на руки.
Я чешу ей нос, потом между ушами, потом за ушами. Она поворачивает голову так, как ей приятнее. Закрывает глаза. Дремлет.
Иногда устраивает проверки платяных шкафов – лапой старается открыть дверцу, царапает, когда не получается, огорченно вскрикивает «Мя!» и оглядывается на меня – помогу или нет? Нет, Мыша, туда нельзя.
Смотрит из окна с высоты пятого этажа на дворовых кошек. Ушки на макушке, усы как антенны, в глазах – неподдельный интерес. Один кот. Второй. Третий! Я подхожу, смотрю тоже. Поглаживаю ее по спинке, и она быстро теряет к ним интерес.
Днем спит на диване в салоне – на спине, поджав лапы и уткнувшись в спинку носом. Смешная.
Запрыгивает на колени, когда я сижу за компьютером, я даже не замечаю, увлекшись. Обнаруживаю теплое рыжее мурлыкающе существо. Провожу рукой по мягкой шерсти, потом аккуратно опускаю кошку на пол – мешает. Она не обижается, возвращается на диван, сворачивается клубочком, наблюдает полуприкрытыми глазами за происходящим.
«Мряаау» – настойчиво говорит она мне вечером. Я снова насыпаю ей корм. Затем открываю воду. Наклоняюсь к ней, она нюхает мои губы, нос, ресницы. Своя. Отворачивается и продолжает пить из-под крана.
Когда все ложатся спать, а ее оставляют одну в темноте, она какое-то время зовет настойчиво: «Мау! Мау!» Потом приходит в спальню, укладывается у меня в ногах. Спит.
Кошка моя, рыжая Мышка. Иногда мне кажется, что ты инопланетное существо, посланное мне в награду, для утешения, для заботы. Для бескорыстной любви.
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Неделю назад выложила в одном форуме свой вопрос о «странности» израильских мужчин. «Во первых строках письма» я жаловалась на мужа и свою жизнь. Ну, наболело. Советов дали море. Также начиталась мнений о себе и своих поступках. Получила массу впечатлений. Больше так открыто это делать не буду, только от имени Фроси и Васи.
Тем не менее, все советы помогли мне понять две вещи, которые я высказала в своем «итоговом заявлении»: что это я несовершенна и не сделала всего, что могла. И что я люблю своего мужа и хочу жить с ним.
Теперь осталось воплотить решение в жизнь.
Тем временем продолжаю ввязываться в другие дискуссии. Это иногда интересно, иногда поучительно, иногда грустно. Делюсь личным опытом, но обнаруживаю, что это не всегда понятно. Обидно. Тем более что привыкла общаться открыто, без обиняков, и поэтому всегда удивляюсь чужому ускользанию и неясности в формулировках.
Также столкнулась с фактом, что мои слова истолковывают превратно. Но меня это почти не беспокоит, потому что я не собираюсь никому ничего доказывать. Если уже решили «в сад» - значит в сад. И обратно не пустят, как не старайся. Поэтому я остаюсь на своем месте и при своем мнении.
Тем не менее, все советы помогли мне понять две вещи, которые я высказала в своем «итоговом заявлении»: что это я несовершенна и не сделала всего, что могла. И что я люблю своего мужа и хочу жить с ним.
Теперь осталось воплотить решение в жизнь.
Тем временем продолжаю ввязываться в другие дискуссии. Это иногда интересно, иногда поучительно, иногда грустно. Делюсь личным опытом, но обнаруживаю, что это не всегда понятно. Обидно. Тем более что привыкла общаться открыто, без обиняков, и поэтому всегда удивляюсь чужому ускользанию и неясности в формулировках.
Также столкнулась с фактом, что мои слова истолковывают превратно. Но меня это почти не беспокоит, потому что я не собираюсь никому ничего доказывать. Если уже решили «в сад» - значит в сад. И обратно не пустят, как не старайся. Поэтому я остаюсь на своем месте и при своем мнении.
вторник, 13 марта 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Забыла логин и пароль своего сайта о блок-флейте на народ.ру! Сделала я его давно и просто так, даже не надеясь, что кто-то будет его посещать. Однако оказалось, что информация очень даже востребованная: где-то раз в месяц на почту приходят письма с просьбой дать совет или прислать ноты. Да и гостевая книга не пустует.
И вот, думая изменить там кое-что, я пытаюсь зайти в мастерскую. Мало того, что все вспомненные мной пароли не подходят, так еще и «Пользователя с таким логином не существует»!
Пока еще не догадалась, как можно восстановить логин и пароль существующего отдельно от меня сайта.
Записывать надо было все, записывать. И главное – бумажки с записями хранить. А то люблю я все выбрасывать…
И вот, думая изменить там кое-что, я пытаюсь зайти в мастерскую. Мало того, что все вспомненные мной пароли не подходят, так еще и «Пользователя с таким логином не существует»!
Пока еще не догадалась, как можно восстановить логин и пароль существующего отдельно от меня сайта.
Записывать надо было все, записывать. И главное – бумажки с записями хранить. А то люблю я все выбрасывать…
воскресенье, 11 марта 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Я напоминаю себе дерево, которое выросло в одном лесу, а потом его с корнями выкопали и посадили в другом. И даже не в лесу вовсе, а на каменистой пустоши. Приживется оно или нет?...
Мне не нужно объяснять, что с другими деревьями на этой же пустоши поступили точно также. Что им тоже было тяжело поначалу пустить корни в такую сухую, неблагодатную почву. Что они справились с этим и стали даже крепче, чем до этого, потому что их корни удлинились, их листья привыкли к жаркому солнцу, а ствол больше не гнется под напором ветра.
Меня не успокаивают рассказы о чужих трудностях. Мне просто нужно время.
Мне не нужно объяснять, что с другими деревьями на этой же пустоши поступили точно также. Что им тоже было тяжело поначалу пустить корни в такую сухую, неблагодатную почву. Что они справились с этим и стали даже крепче, чем до этого, потому что их корни удлинились, их листья привыкли к жаркому солнцу, а ствол больше не гнется под напором ветра.
Меня не успокаивают рассказы о чужих трудностях. Мне просто нужно время.
понедельник, 05 марта 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Не бьется ничего внутри, не горит, не рвется на свободу, грозя перевернуть вещи, представления, судьбы. Внутренним взором я перестала видеть то, что видела раньше - сны наяву.
Затмение.
Мне осталось только молчаливо любоваться закатами. Но уже совсем не так, как я делала когда-то:
«Мои окна выходят на северо-запад, и почти каждый ясный вечер я наблюдаю закат.
Я вижу прекрасное небо.
Я вижу потрясающие облака и пробивающиеся сквозь них лучи предзакатного солнца.
И именно в этот момент я думаю, что это и есть - Бог.
Он там, в этих великолепных облаках, потому что именно там Он и должен находиться.
Он там, в этих сияющих лучах, потому что только Ему под силу создать такую красоту.
Он там, в этом невыразимо прекрасном небе, которое не в силах повторить ни один художник.
Этот закат и есть Бог, потому что глядя на него, внутри рождается благоговение и хочется плакать от счастья».
А теперь мои окна смотрят строго на юг. И я болею.
Вчера зато мне удалось немного посмотреть на лунное затмение, хотя ужасно хотелось спать.
Выглядело оно примерно вот так:
Красота.
Затмение.
Мне осталось только молчаливо любоваться закатами. Но уже совсем не так, как я делала когда-то:
«Мои окна выходят на северо-запад, и почти каждый ясный вечер я наблюдаю закат.
Я вижу прекрасное небо.
Я вижу потрясающие облака и пробивающиеся сквозь них лучи предзакатного солнца.
И именно в этот момент я думаю, что это и есть - Бог.
Он там, в этих великолепных облаках, потому что именно там Он и должен находиться.
Он там, в этих сияющих лучах, потому что только Ему под силу создать такую красоту.
Он там, в этом невыразимо прекрасном небе, которое не в силах повторить ни один художник.
Этот закат и есть Бог, потому что глядя на него, внутри рождается благоговение и хочется плакать от счастья».
А теперь мои окна смотрят строго на юг. И я болею.
Вчера зато мне удалось немного посмотреть на лунное затмение, хотя ужасно хотелось спать.
Выглядело оно примерно вот так:
Красота.
вторник, 27 февраля 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Недавно я посмотрела фильм "Иллюзионист", и была очарована общим цветом картины: коричневыми и охряными оттенками, придающими фильму дополнительную загадочность и сочность.
Сегодня ночью мне снились сны в таких же оттенках. И когда я проснулась, я попыталась воспроизвести их на первом попавшемся снимке.
Сегодня ночью мне снились сны в таких же оттенках. И когда я проснулась, я попыталась воспроизвести их на первом попавшемся снимке.
воскресенье, 25 февраля 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Морщась, глотаю горячий чай, пытаясь согреться. Я опять заболела.
Зато сегодня мне дали рабочую визу на полгода. Теперь, если я захочу работать, у меня будет на это право. И – это хоть какой-то статус здесь, в Израиле.
Марку дали студенческую визу. А ему больше и не надо.
Наконец-то мы не туристы!
Что интересно, когда температура переваливает за 38º С, то становится легче: перестают ныть суставы и голова не раскалывается. Я словно плаваю в обволакивающем пьяном тумане. Здравствуй, яблочко…*
*читать дальше
Зато сегодня мне дали рабочую визу на полгода. Теперь, если я захочу работать, у меня будет на это право. И – это хоть какой-то статус здесь, в Израиле.
Марку дали студенческую визу. А ему больше и не надо.
Наконец-то мы не туристы!
Что интересно, когда температура переваливает за 38º С, то становится легче: перестают ныть суставы и голова не раскалывается. Я словно плаваю в обволакивающем пьяном тумане. Здравствуй, яблочко…*
*читать дальше
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Вчера был хамсин – мельчайшая пыль, долетевшая до нас из аравийской пустыни. Весь день она висела желтоватым туманом в воздухе. Я такого еще не видела, и с восторгом глазела из окна машины на пыльное белое солнце.
суббота, 24 февраля 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Ромка делал себя правым.
«Я же ему добра желаю!»
Ну, конечно, под таким предлогом можно вести себя, как угодно, даже не пытаясь подумать, как это влияет на меня.
Я знаю: когда я перестану с ним спорить из-за моего сына, у нас наладятся отношения. Но мне ведь не это надо. То есть это, но по другому: мне нужны такие Отношения, в которых я чувствовала бы себя свободно, а не жертвовала бы своими принципами, постоянно подстраиваясь. Блин.
«Ну ты же психолог!»
А психологи – не люди?... Святые?... Или нелюди, с противоположной точки зрения.
Я не психолог, когда меня задевают за живое, унижая моего сына в моем присутствии. Я могу и в горло вцепиться. Даже если мой сын был не прав и есть все поводы для возмущения. Сложилось так, исторически.
Объясняла, обоим же объясняла, что не могу я разорваться, что сын – это сын, родила я его и вырастила. А муж – это муж, любимый и любящий. Все равно не могут день провести, не сказав чего-то друг другу такого, что вызывает в обоих волну возмущения, которая переходит и на меня.
«Хватит, я сказала! Замолчите оба!»
Уйду в монастырь.
Мужской.
«Я же ему добра желаю!»
Ну, конечно, под таким предлогом можно вести себя, как угодно, даже не пытаясь подумать, как это влияет на меня.
Я знаю: когда я перестану с ним спорить из-за моего сына, у нас наладятся отношения. Но мне ведь не это надо. То есть это, но по другому: мне нужны такие Отношения, в которых я чувствовала бы себя свободно, а не жертвовала бы своими принципами, постоянно подстраиваясь. Блин.
«Ну ты же психолог!»
А психологи – не люди?... Святые?... Или нелюди, с противоположной точки зрения.
Я не психолог, когда меня задевают за живое, унижая моего сына в моем присутствии. Я могу и в горло вцепиться. Даже если мой сын был не прав и есть все поводы для возмущения. Сложилось так, исторически.
Объясняла, обоим же объясняла, что не могу я разорваться, что сын – это сын, родила я его и вырастила. А муж – это муж, любимый и любящий. Все равно не могут день провести, не сказав чего-то друг другу такого, что вызывает в обоих волну возмущения, которая переходит и на меня.
«Хватит, я сказала! Замолчите оба!»
Уйду в монастырь.
Мужской.
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Читала я недавно автобиографическую книгу Стинга, "Разбитая музыка". Мне понравилось, как он пишет о бас-гитаре:
"Своей весомостью и значительностью бас напоминает оружие, но в нем есть и своя неброская красота. Этот инструмент составляет основу любой мелодии, фундамент, на котором строится музыка. Аккомпанируя Кену, я обнаружил, что все, что он играл, гармонически определялось тем, как звучал бас. Если Кен играл на гитаре верхние звуки до-мажорного аккорда, разрешая созвучия в чистый до мажор, когда я брал "до" на бас-гитаре. Тогда у меня в уме начало формироваться то, что я могу описать только словом "стратегия" – пока смутная, но все же стратегия, что бас, будучи не самым эффектным инструментом, гораздо лучше, чем гитара, подходит для тайной, скрытой стороны моей личности".
Я это Ромке пересказала, а он играл в ансамбле несколько лет (но не на бас-гитаре). Ему тоже понравилось. А потом он спросил: "А ты знаешь, какие анекдоты рассказывают о бас-гитаристах?..." И рассказал такой:
Концерт. Играет группа. Мысли музыкантов.
Вокалист: "Ух, как я хаером трясу, как тяну! Все девушки – мои!"
Гитарист: "Аааах, какие я сольняки пиляю, как скачу, все девушки просто падают!"
Барабанщик: "Как я стучу, угарно, мощно, девушки все меня просто хотят!!!"
Басист: "Ля-Ля-Ми-Соль-Ля-Ля-Ми-Соль-..."
"Своей весомостью и значительностью бас напоминает оружие, но в нем есть и своя неброская красота. Этот инструмент составляет основу любой мелодии, фундамент, на котором строится музыка. Аккомпанируя Кену, я обнаружил, что все, что он играл, гармонически определялось тем, как звучал бас. Если Кен играл на гитаре верхние звуки до-мажорного аккорда, разрешая созвучия в чистый до мажор, когда я брал "до" на бас-гитаре. Тогда у меня в уме начало формироваться то, что я могу описать только словом "стратегия" – пока смутная, но все же стратегия, что бас, будучи не самым эффектным инструментом, гораздо лучше, чем гитара, подходит для тайной, скрытой стороны моей личности".
Я это Ромке пересказала, а он играл в ансамбле несколько лет (но не на бас-гитаре). Ему тоже понравилось. А потом он спросил: "А ты знаешь, какие анекдоты рассказывают о бас-гитаристах?..." И рассказал такой:
Концерт. Играет группа. Мысли музыкантов.
Вокалист: "Ух, как я хаером трясу, как тяну! Все девушки – мои!"
Гитарист: "Аааах, какие я сольняки пиляю, как скачу, все девушки просто падают!"
Барабанщик: "Как я стучу, угарно, мощно, девушки все меня просто хотят!!!"
Басист: "Ля-Ля-Ми-Соль-Ля-Ля-Ми-Соль-..."
четверг, 22 февраля 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Люблю необычные двери. Это всегда так загадочно: а что за люди за ними живут, кто они и чем занимаются?...
Неделю назад были с Ромкой мимоходом в Неве-Цедеке. Это райончик такой в Тель-Авиве, где жили и творили художники, поэты, писатели.
Я сфотографировала вот такие двери:
Неделю назад были с Ромкой мимоходом в Неве-Цедеке. Это райончик такой в Тель-Авиве, где жили и творили художники, поэты, писатели.
Я сфотографировала вот такие двери:
среда, 21 февраля 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Черновик романа: быстро и эффективно. "Метод снежинки" Рэнди Ингермансона
И там еще много "вкусного" есть про писательство...
И там еще много "вкусного" есть про писательство...
воскресенье, 18 февраля 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Мне нравится, как он кладет руку мне на затылок. Это одновременно и нежно, и покровительственно. Жест, которым отец может приласкать свою маленькую дочь: "Хорошо, малышка, ты молодчина".
Где-то год назад мы начали переписываться. Так все шло поначалу интересно: ну, человек из другой страны, ну, должен лечь на операцию. А потом он схватился за меня, как утопающий за соломинку. Быстро все так произошло – любовь, морковь…
Ах, эти зеленые глаза – сумасшедшие, огромные, утонуть бы в них…
Ах, эти губы – нежные, яркие, теплые…
Ах, эти милые мелочи – то, как он складывает ноги, как шепелявит иногда, как улыбается…
Ах, эти руки – ими он и компьютер может починить, и танк, и телескоп собрать, и на гитаре…
В аэропорту я высматривала его в толпе встречающих и не видела, а потом он вдруг проявился. Стоял такой одинокий, у черты, в белой футболке и светлых брюках, с белым пакетом в руке. Улыбался смущенно. Я его увидела, обрадовалась, мы подошли. Он был – Ромка! Мы обнялись, поцеловались. На нас глазели люди и поэтому мы торопливо ушли оттуда. Бесконечными коридорами, длинными переходами, просторными лифтами пришли на автостоянку. Все вокруг было незнакомым, чужим. И воздух был слишком теплым, каким-то густым, непривычным для дыхания.
Перед тем как сесть в машину, он зачем-то достал блок-флейту и показал мне, как она звучит. Эхо потерялось в бетонных стенах и многоэтажности.
А потом ночной пыльный воздух врывался в открытое окно. Мелькали фонари, шоссе, автомобили, Ромкин профиль, небоскребы, светофоры, дома. Я была абсолютно растеряна. А он сделал потрясающую вещь: взял свой мобильный, набрал номер, дал мне и сказал: "Поговори с мамой". И я ехала и рассказывала маме, что все хорошо, что мы долетели, что Ромка везет нас домой...
Где-то год назад мы начали переписываться. Так все шло поначалу интересно: ну, человек из другой страны, ну, должен лечь на операцию. А потом он схватился за меня, как утопающий за соломинку. Быстро все так произошло – любовь, морковь…
Ах, эти зеленые глаза – сумасшедшие, огромные, утонуть бы в них…
Ах, эти губы – нежные, яркие, теплые…
Ах, эти милые мелочи – то, как он складывает ноги, как шепелявит иногда, как улыбается…
Ах, эти руки – ими он и компьютер может починить, и танк, и телескоп собрать, и на гитаре…
В аэропорту я высматривала его в толпе встречающих и не видела, а потом он вдруг проявился. Стоял такой одинокий, у черты, в белой футболке и светлых брюках, с белым пакетом в руке. Улыбался смущенно. Я его увидела, обрадовалась, мы подошли. Он был – Ромка! Мы обнялись, поцеловались. На нас глазели люди и поэтому мы торопливо ушли оттуда. Бесконечными коридорами, длинными переходами, просторными лифтами пришли на автостоянку. Все вокруг было незнакомым, чужим. И воздух был слишком теплым, каким-то густым, непривычным для дыхания.
Перед тем как сесть в машину, он зачем-то достал блок-флейту и показал мне, как она звучит. Эхо потерялось в бетонных стенах и многоэтажности.
А потом ночной пыльный воздух врывался в открытое окно. Мелькали фонари, шоссе, автомобили, Ромкин профиль, небоскребы, светофоры, дома. Я была абсолютно растеряна. А он сделал потрясающую вещь: взял свой мобильный, набрал номер, дал мне и сказал: "Поговори с мамой". И я ехала и рассказывала маме, что все хорошо, что мы долетели, что Ромка везет нас домой...
суббота, 17 февраля 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Когда мне было лет десять, я украла фломастер. Красивый такой фломастер, красный, прекрасно пишущий. Я занималась уборкой класса и обнаружила его в ящике учительского стола. Он был Тем Самым Фломастером, который мне всегда хотелось иметь. Но купить себе такой же я не могла: мне было десять лет, своих денег у меня не было, да и с продажей фломастеров в то время было что-то совсем плохо.
И вот, я его взяла. Я уговорила себя его взять, потому что стол был ничей, ящик был почти пустой, всего с несколькими листочками бумаги и – Фломастером. Если кто-то оставил его там, случайно, значит хозяина у него не было. И это значит, что я могу сделать его своим…
Когда уборка была закончена, я взяла его и, спрятав в рукав, унесла с собой. Я до сих пор помню это ощущение: прикосновение холодного фломастера к моей коже. Больше всего я боялась, что он случайно выпадет и что это кто-то заметит, хотя сейчас я понимаю, что никто не видел, как я его брала, и я могла бы просто открыто нести его, как свой собственный, принадлежащий лично мне фломастер.
Я так и не сделала его своим. Не смогла. Я не помню, куда он девался потом, может быть я его выбросила, а может быть подарила. А может быть он валялся у меня долгое время где-то в дальнем углу, изредка напоминая мне о моем Грехе. Ведь это был грех для меня – взять чужое, может быть и давно вожделенное, но – не моё!
Такой вот существует для меня закон, основанный на человеческих и общественных законах. Но он для меня – личный. Я пыталась потом, в дальнейшей жизни, еще несколько раз нарушить этот закон, словно проверяя его на прочность, а может быть – проверяя себя. Каждый раз результат был один: я брала чужую вещь, но я всегда помнила, что это за вещь, и она всегда давила на меня своей чуждостью.
Я знаю, что существуют более тяжелые грехи, которые требуют настоящего наказания или даже кары. Но я не хочу проверять для себя прочность остальных законов, потому что я уже поняла, что сделал со мной фломастер, украденный в десять лет. Он остался со мной навсегда.
И вот, я его взяла. Я уговорила себя его взять, потому что стол был ничей, ящик был почти пустой, всего с несколькими листочками бумаги и – Фломастером. Если кто-то оставил его там, случайно, значит хозяина у него не было. И это значит, что я могу сделать его своим…
Когда уборка была закончена, я взяла его и, спрятав в рукав, унесла с собой. Я до сих пор помню это ощущение: прикосновение холодного фломастера к моей коже. Больше всего я боялась, что он случайно выпадет и что это кто-то заметит, хотя сейчас я понимаю, что никто не видел, как я его брала, и я могла бы просто открыто нести его, как свой собственный, принадлежащий лично мне фломастер.
Я так и не сделала его своим. Не смогла. Я не помню, куда он девался потом, может быть я его выбросила, а может быть подарила. А может быть он валялся у меня долгое время где-то в дальнем углу, изредка напоминая мне о моем Грехе. Ведь это был грех для меня – взять чужое, может быть и давно вожделенное, но – не моё!
Такой вот существует для меня закон, основанный на человеческих и общественных законах. Но он для меня – личный. Я пыталась потом, в дальнейшей жизни, еще несколько раз нарушить этот закон, словно проверяя его на прочность, а может быть – проверяя себя. Каждый раз результат был один: я брала чужую вещь, но я всегда помнила, что это за вещь, и она всегда давила на меня своей чуждостью.
Я знаю, что существуют более тяжелые грехи, которые требуют настоящего наказания или даже кары. Но я не хочу проверять для себя прочность остальных законов, потому что я уже поняла, что сделал со мной фломастер, украденный в десять лет. Он остался со мной навсегда.
среда, 14 февраля 2007
Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
День святого Валентина?... День Всех влюбленных?!...
Для меня всегда вполне актуальна такая картинка:
Для меня всегда вполне актуальна такая картинка: