Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше, и говорили, что и влезать-то на них было незачем...
Ромка делал себя правым.
«Я же ему добра желаю!»
Ну, конечно, под таким предлогом можно вести себя, как угодно, даже не пытаясь подумать, как это влияет на меня.
Я знаю: когда я перестану с ним спорить из-за моего сына, у нас наладятся отношения. Но мне ведь не это надо. То есть это, но по другому: мне нужны такие Отношения, в которых я чувствовала бы себя свободно, а не жертвовала бы своими принципами, постоянно подстраиваясь. Блин.
«Ну ты же психолог!»
А психологи – не люди?... Святые?... Или нелюди, с противоположной точки зрения.
Я не психолог, когда меня задевают за живое, унижая моего сына в моем присутствии. Я могу и в горло вцепиться. Даже если мой сын был не прав и есть все поводы для возмущения. Сложилось так, исторически.
Объясняла, обоим же объясняла, что не могу я разорваться, что сын – это сын, родила я его и вырастила. А муж – это муж, любимый и любящий. Все равно не могут день провести, не сказав чего-то друг другу такого, что вызывает в обоих волну возмущения, которая переходит и на меня.
«Хватит, я сказала! Замолчите оба!»
Уйду в монастырь.
Мужской.
«Я же ему добра желаю!»
Ну, конечно, под таким предлогом можно вести себя, как угодно, даже не пытаясь подумать, как это влияет на меня.
Я знаю: когда я перестану с ним спорить из-за моего сына, у нас наладятся отношения. Но мне ведь не это надо. То есть это, но по другому: мне нужны такие Отношения, в которых я чувствовала бы себя свободно, а не жертвовала бы своими принципами, постоянно подстраиваясь. Блин.
«Ну ты же психолог!»
А психологи – не люди?... Святые?... Или нелюди, с противоположной точки зрения.
Я не психолог, когда меня задевают за живое, унижая моего сына в моем присутствии. Я могу и в горло вцепиться. Даже если мой сын был не прав и есть все поводы для возмущения. Сложилось так, исторически.
Объясняла, обоим же объясняла, что не могу я разорваться, что сын – это сын, родила я его и вырастила. А муж – это муж, любимый и любящий. Все равно не могут день провести, не сказав чего-то друг другу такого, что вызывает в обоих волну возмущения, которая переходит и на меня.
«Хватит, я сказала! Замолчите оба!»
Уйду в монастырь.
Мужской.