Мне холодно. Холодно снаружи, холодно внутри. Я эволюционирую, но как-то медленно, почти незаметно. Давно уже живу двойной жизнью: снаружи происходит одно, а я воображаю себе другое. Я знаю разницу между реальным и воображаемым. Но это не спасает. Зона возбуждения в моем мозгу слишком стара: всю свою жизнь девочка придумывала себе папу. Но папа никогда не придумывал себе девочку…
А когда я начала придумывать и воображать? Ну, не в девять лет, когда отец уехал «на БАМ», а позже, когда я узнала, что он не вернется. Может быть, когда мне становилось грустно и одиноко. Или когда мы получали от него небольшие посылки то с копченой колбасой, то с ананасами, то с джинсами, то с великолепными вельветовыми брюками, которые пришлось продать, так как они были мне малы. Или когда года через три классная руководительница Надежда Константиновна начала злорадно вопрошать: «А что, Галя, твой отец все еще на БАМе?»
Нет, он никогда не был совсем уж «моим». Он работал, был постоянно чем-то занят, то уезжал, то снова приезжал. «Шабашил», как говорила моя мама. Сейчас я помню его только по фотографиям, да по нескольким моментам. Я помню, как он нес меня на плечах в детский сад, был гололед и он упал, рукой угодил в грязь, но меня удержал. Потом еще помню, как учил меня рисовать простым карандашом. Учил выжигать на фанерке. Клеил со мной воздушного змея из газет и планок, а потом запускал его на поле за тринадцатым домом. На море швырнул в мою строну медузу и попал мне в лицо. Скрипел струной на гитаре несмазанной дверью, потому что я просила. Ночью придерживал шкаф, который трясся от небольшого землетрясения, звеня стеклами и посудой.
Я помню вот еще что. Раннее утро на море, солнце еще не взошло. Мне где-то четыре года. Я стою на берегу. Ровная гладь воды, без малейшего движения. Серое с фиолетовым оттенком небо. Над морем стоит дымка, так, что не видно, где заканчивается вода и начинается небо. И отец, большой, сильный - рядом.
Он умер в прошлом году. Я узнала только этим летом. Мама позвонила, рассказала, она и сама была не в курсе. Я заплакала. Я любила его. Давно, ребенком, я его любила. Но потеряла я его гораздо раньше.
Прощай, папа.